Книга Оборотни тоже смертны  - Алексей Щербаков

– Куда ж ты бежал? Ты имел представление, что происходит на фронте? – спросил его Мельников.

– Нет, не имел. Нам давали газеты до конца прошлого года. Потом перестали давать. Но доходили сведения, что русские нанесли немцам поражение и теперь наступают.

– Так, а куда ты тогда бежал?

– На восток. Я знал одно – где-то на востоке сражаются русские. Я решил, что рано или поздно туда дойду.

– Скорее никогда б не дошел, если б нас не встретил, – усмехнулся Мельников и перевел товарищам услышанное.

– Что-то он врет, – покачал головой Голованов. – Ведь даже отсюда фронт как минимум в пятистах километрах. Если не больше. А от Восточной Пруссии… Кто-нибудь вообще знает, где эта чертова Восточная Пруссия?

– Она-то как раз не так чтобы очень далеко. Насколько я помню географию, она вон туда – километров, может, триста, – Макаров показал на северо-запад. – Другое дело, что если он, как говорит, шел строго на восток, то слегка уклонился. Градусов так на тридцать-тридцать пять.

– Он шел на Одессу, а вышел к Херсону, – прокомментировал Голованов. – На три румба, значит, сбился с курса. Это бывает. Серега, спроси его, он хоть представлял, сколько требовалось пройти до наших?

Мельников спросил.

– Я ничего не знаю о географии России. Я просто шел на восток.

– Ребята, а я ему верю, – сказал Мельников. – Слишком уж это все дико для легенды провокатора. К тому же он ведь не к отрядам вышел. А эти края – не наша зона действий. Кто ж знал, что мы именно сегодня будем проходить через именно этот лес? Я думаю, он и в самом деле сбежал из лагеря. А то, что он решился на такую безумную затею… Что делать, если парень географии не знает? Он мог думать, что Сталинград – это где-то рядом. Да и знаем мы, что такое слухи, особенно когда речь идет о победе. Помнишь, Семен, мы ведь тоже после Сталинграда думали, что не сегодня-завтра наши придут? Может, у них там, в лагере, решили, что фрицы уже побежали по всему фронту.

– А как он столько пропер через фрицев и не попался? – продолжал сомневаться Макаров.

– Э, браток, в сорок первом попавшие в окружение и не столько проходили… – отозвался Голованов. – И многие тоже фактически без оружия. Вот один политрук к нам пришел – считай, всю Белоруссию прошел пешедралом. А из оружия у него был наган с двумя патронами. Да и вообще – дуракам везет.

Тем не менее Мельников задал этот вопрос. На что Фишер ответил, что несколько раз ему помогали поляки. Кормили и показывали дорогу.

– Я ж говорю, бывает. И не то видали. Как говорили при старом режиме, Бог пронес, – подвел итог Голованов. – В любом случае возьмем его с собой. Нам недалеко идти осталось, а в отряде разберутся. Гриша, у тебя там вроде должна была еще жратва оставаться. Дай ему поесть, а то он, судя по всему, давно этим не занимался.

Макаров вытащил банку мясных консервов, вскрыл ее финкой и протянул американцу вместе с ложкой. Судя по скорости, с которой тот уплетал еду, поститься ему и в самом деле пришлось немало.

– Ну что, можно двигать дальше? – спросил Голованов, когда американец поел.

– Погоди, я только объясню ему, что и как, – отозвался Мельников, который вдруг сообразил, что американец ведь не знает положения дел.

– Послушайте, сержант. Мы находимся в немецком тылу. До нашей базы путь далекий и небезопасный. Поэтому строго выполняйте то, что мы вам скажем.

– Да, да, я понимаю, я сразу понял, что вы коммандос, – закивал американец.

Сергей уже второй раз слышал это слово.

– А кто такие коммандос?

– Это… Ну, такие, как вы, только английские. – Фишер замялся, ему явно не хватало немецких слов. – Они прыгают с парашютом в тыл врага и сражаются в тылу.

– Слышь, ребята, этот тоже принял нас за парашютистов.

– А за кого ему нас принимать? Откуда ему знать, кто такие партизаны?

Однако американец знал.

– Партизаны? – переспросил он, услышав знакомое слово. – Я слышал о партизанах, о них среди немцев и в Пруссии ходят страшные слухи.

– Вот, ребята, какая, оказывается, идет о нас громкая слава, – ухмыльнулся Голованов. – Ладно, двигаем вперед. Когда еще доберемся…

* * *

Когда они подходили к железке, Мельников шестым чувством, которое не раз спасало опытных бойцов, почувствовал опасность. Он дал сигнал остальным замереть, а сам приблизился к опушке леса. И убедился, что это самое чувство его не подвело. На краю леса красовались кусты явно искусственного происхождения. Приглядевшись, Сергей увидел, что среди них мелькнули каски. Ага, вот и в стороне еще… Это были пулеметные расчеты. Наверняка, где-то сидят и другие фрицы. Замаскировались они хорошо, но сделали большую ошибку: готовились встретить подрывников, если те появятся на полосе железки, но явно не ожидали партизан с той стороны, откуда пришли разведчики.

Отодвинувшись в глубь леса, Мельников сообщил, что видел:

– Фрицы засаду возле железки устроили. Не на нас.

Партизаны поняли друг друга. По уму, стоило бы снова углубиться в лес и попытаться перейти железную дорогу в ином месте. В конце концов они были разведчиками, выполнявшими особое задание – и несли с собой важные сведения. Но… Мельников вообще любил пошуметь. А Голованов и сам был раньше подрывником, он-то в подобные засады попадал не раз и не два. Да и, честно говоря, надоело партизанам прятаться по кустам. В общем, началось именно то, что армейские командиры называли «партизанщиной». Тройка бойцов ползком двинулась к опушке. Перед этим, поколебавшись, Мельников вынул из кобуры «парабеллум» и протянул американцу.

– Заляг тут. Если кто появится у нас в тылу – стреляй. Это будет сигнал тревоги. Потом отходи в нашу сторону.

Рассредоточившись, партизаны приблизились к месту предполагаемой засады, стремясь обойти ее с трех сторон. Дело начал Мельников, швырнувший гранату в «заросли», где притаился пулеметный расчет. Тут же из-за деревьев послышались автоматы его товарищей. Грохнула и вторая граната, брошенная Головановым. Однако он кинул неточно – один из фрицев вскочил и ринулся в сторону железной дороги. Далеко, правда, не убежал. Тут же в ответ послышалась винтовочная и автоматная пальба. Видимо, немецкие пехотинцы замаскировались где-то на вырубке, тянущейся вдоль железки. Пока все было как обычно. Враги, хоть их и было куда больше, стреляли наугад в лес. Можно было отходить. Но вот тут-то им не повезло. Они промедлили, увлекшись перестрелкой. И получили… На полотне железной дороги откуда ни возьмись появилась бронедрезина. Это был легкий броневичок, поставленный на железнодорожные шасси[54]. Легкая пушка и пулемет бронемашины начали садить по лесу. И это бы еще ничего. Но к бронедрезине были прицеплены две платформы, с которых начали соскакивать солдаты. Особо вперед они не лезли, но стали упорно продвигаться в лес, стремясь охватить партизан. Их командир, видно, сообразил, что атакующих немного. Перебегая от ствола к стволу, партизаны начали отход в лес. И тут со спины послышались пистолетные выстрелы, а вслед за ними – огонь винтовок. Мельников поспешно двинулся туда. И вовремя. Навстречу ему бежал американец, по нему стреляли с фланга, из чащи леса. Бежал парень неумело. То, что по нему не попали, можно было объяснить только тем, что летчик родился под счастливой звездой. Сергей дал в тут сторону очередь, поменял магазин и, перебежав к другому дереву, дал еще одну. После чего схватил союзника за плечо.